Название: Триквестр
Автор: WTF Shadowhunters 2018
Бета: WTF Shadowhunters 2018 и анонимный доброжелатель
Размер: миди, ~26 200 слов
Пейринг/Персонажи: Джейс Моргенштерн (Эрондейл)/Магнус Бейн/Александр Лайтвуд
Категория: слэш
Жанр: кейс, романс
Рейтинг: NC-17
Предупреждения: кинки — групповой секс, двойное проникновение
Краткое содержание: таймлайн после 2.08. Джейс считает, что он свихнулся, Алек считает, что Джейсу просто нравится шокировать людей, а Магнус, что Джейс — великий мастер самообмана. Что случится, если Джейс забудет о законах Конклава, правилах морали и собственных установках?
Примечания:: используется стихотворение Н. Гумилева «Невеста льва»
Для голосования: #. WTF Shadowhunters 2018 - "Триквестр"

читать дальше
Чистый воздух — первое, что чувствует Джейс, когда просыпается. Дышать легко, каждый вдох приносит удовольствие, словно возбуждающе-нежное касание внимательной и страстной любовницы. Джейс не открывая глаз усмехается: подобная аналогия даже в мыслях чуточку нелепа и при этом эффектна.

В комнате пахнет лесной свежестью, а вовсе не бензином с бруклинских улиц. Вероятно, Джейс провел ночь с фейри, они всегда приносят с собой чудесные ароматы. Тело будто качает на волнах откатного ночного наслаждения, и тяжесть на плече обещает томное утро с кем-то чувственным и красивым. Джейса лишь слегка беспокоит, что он не может ухватить воспоминание о прошлой ночи и представить лицо той, кто спит сейчас рядом.

Он делает еще один глубокий вдох — прохладный глоток чистоты, прислушиваясь к безмятежному спокойствию. Открывать глаза не хочется, хочется еще немного поплавать в этой внутренней незнакомой тишине.

Кровь демона в его венах, смерть Джослин… собственной матери, которую он и не знал вовсе, родство с той, кому хотелось отдать свое сердце, ее любовные отношения с другом детства… Сейчас все это не имеет значения. Больше нет ядовитых утренних мыслей, которые приходится игнорировать, стискивая челюсти. Не мучают сомнения в том, кто такой Джонатан Моргенштерн — монстр, рожденный в экспериментах безумного фанатика Валентина? Верный Конклаву сумеречный охотник? Брат? Приемный сын? Парабатай? Сейчас Джейс — просто Джейс, и мир принимает его. Те, кого он любит — принимают его, им плевать на его фамилию, происхождение или грязную кровь. Джейс не помнит откуда, но точно знает: он не один.

Он улыбается и поворачивает голову, открывая глаза. И каменеет, сжимая до хруста зубы, чтобы не выдать себя вскриком.

На его плече лежит Алек. Его ладонь с длинными красивыми пальцами лучника греет солнечное сплетение Джейса, и лицо Алека в рассеянном утреннем свете кажется совершенно мальчишеским. За годы, проведенные рядом, Джейс много раз видел, как Алек спит — всегда нахмурившись и поджав губы, будто и во сне выполняет важную работу. Сейчас Алек расслаблен и безмятежен, он мягко улыбается — видимо, это его радостное спокойствие ощущалось через руну парабатай несколько секунд назад.

Джейс бегло оглядывает обстановку, боясь пошевелится. Очевидно, они с Алеком в спальне Магнуса. Но как?! Почему?

От ужаса на лбу выступает ледяная испарина. Джейс мечется взглядом по комнате, изо всех сил блокируя панику. Он видит на полу груду вещей, его куртка валяется возле двери, рубашка Алека сверху, рядом чьи-то брюки и один ботинок.

Ставшая вдруг тяжелой и мутной голова гудит, и Джейс не может ухватить ни одного, ни одного блядского воспоминания о вчерашнем дне! Среди лесной свежести витают очевидные нотки секса. Этот запах ни с чем не спутать. Джейс обожает его. Только не сейчас. Не сейчас.

Да что же случилось?! Алек вздыхает, его темные ресницы дрожат, и Джейс страстно молится про себя Разиэлю, чтобы парабатай не проснулся, дал еще немного времени — вспомнить. Разиэль не слышит.

— Доброе утро, — шепчет Алек, открывая глаза, и смотрит на Джейса с радостью и любовью. Приподнимается на кровати и невесомо прикасается губами к плечу. — Как спалось?

Джейс честно открывает рот, но не может издать ни звука. Сейчас ему кажется — больше он вообще никогда не заговорит. Ни с кем. Он напился, переспал со своим парабатай, и теперь Магнус свернет ему шею одним щелчком пальцев? Магнус, который позволил жить у себя, с которым в последнее время получается нечто вроде… дружбы? Ладно, скорее просто приятельских отношений. Неважно. Джейс точно знает: он даже не дернется, если Верховный маг Бруклина попытается его испепелить.

— Теперь по утрам меня будят два сумеречных охотника? — слышит Джейс притворно недовольный голос Верховного мага Бруклина и подпрыгивает в кровати. — Мальчики, пожалуйста, давайте еще поспим.

Джейс с изумлением узнает, что у паники бывают разные уровни. Только что он перешел на новый — лишь невероятное усилие воли позволяет ему не заорать в голос и не попытаться позорно спрятаться под одеялом. Алек тихо смеется и разворачивается в постели. Он нависает над лежащим рядом Магнусом и целует его. Магнус обнимает руками его шею и прижимается всем телом, изгибаясь и издавая тихое кошачье мурчание.

Алек нехотя отрывается от него, смотрит в глаза Джейсу и низким, немного смущенным голосом просит:

— Иди к нам?

— Что здесь происходит? — сипит Джейс, хватаясь за край кровати в тщетной попытке обрести хоть какую-то устойчивость.

Алек моргает раз, другой и встревоженно хмурится. А потом растерянно смотрит на Магнуса.

— О. Так вот что это было… — бормочет под нос непонятное Магнус, а затем небрежно бросает: — Ну, раз так, Джейс сейчас ничего не помнит.

— Не помню о чем? — дрожащим шепотом спрашивает Джейс.

— Было — что? — испуганно вторит ему Алек.

«Нет-нет-нет-нет-нет!» — стучит в висках, сбивая сердце с ритма.

Джейс судорожно прислушивается к себе, ищет подсказку, и тело дает ему одну: внутри сладко ноет отголоском ощущения растянутости, заполненности. Оно знакомо Джейсу, так бывало, когда одна из особенно изощренных любовниц-фейри трахала его пальцами, сразу тремя. Они собирались дойти до чего-то покрупнее и поинтереснее, но Джейс совершил ошибку, предложив девушке групповушку. Ушла она страшно возмущенной, сообщив напоследок, что не собирается ни с кем делить его задницу.

— Ты не помнишь прошлую ночь? — напряженно спрашивает Алек, и Джейс видит в его глазах отражение собственного ужаса. — Магнус, он не помнит, как мы… как мы…

— Как мы трахались? — подсказывает Магнус. — Сюрприз. Похоже, не помнит.

И сладко зевает, прикрывая рот узкой ладонью.

— Мне пора, — быстро сообщает Джейс и кубарем скатывается с кровати.

— Джейс, стой! Не уходи! — кричит в спину Алек.

Джейс хватает свои вещи с пола и вылетает в гостиную, так и не найдя нижнее белье. Кажется, настолько быстро он не одевался, даже когда просыпался по сигналу и собирался на срочную миссию. Перед тем как выбежать из апартаментов Магнуса, он успевает услышать:

— Алек, оставь его. Дай ему время. Возможно, он вспомнит.

Возможно?!

Джейс едва не забывает активировать руну невидимости, пока несется сквозь утреннюю толпу по забитым улицам Бруклина. Идти ему некуда — из Института его выставил Элдетри, вернуться в свою гостевую комнату в доме Магнуса он не может, а в «Охотничьей Луне» стопроцентно напорется на Майю, которая точно его добьет.

В попытке вернуть утерянное ощущение спокойствия, единения с миром, с близкими и с собой Джейс раз за разом вспоминает свежесть воздуха, мягкую радость Алека и сексуальный голос Магнуса. Он так сильно злится на себя — за глухую тоску, за стыд, за страх вспомнить и страх навсегда забыть, что просто мечтает напороться на демона. Стиснуть в руке клинок, забыться в драке, отдаться инстинктам, довериться телу. Себе. В очередной раз убедиться — ангельский клинок слушается. Он все еще нефилим. Все еще способен побеждать демонов, несмотря на темный яд в крови. Монстр, уничтожающий монстров.

Джейсу подходит.

Только бы не думать о том, что сделает с Алеком Конклав, если узнает об их любовной связи. Что сделает сам Алек, когда осознает правду — по собственной воле Джейс никогда бы не пересек черту. Даже сейчас, когда Алек больше не мучает себя из-за влюбленности в парабатай. Когда у него есть Магнус.

«Обожаю твои руки. Твои сильные пальцы. Сожми сильнее, Алек. Не бойся. Хочу жестче. Пожалуйста. Жестче».

Воспоминание прорывается, когда Джейс тормозит на берегу Ист-Ривер недалеко от Бруклинского моста. Запахи нагретого железа, бензина, водорослей и воды мешаются c пропитавшими одежду ароматами комнаты Магнуса. Благоухание розы, едва различимые индийские благовония — и будоражащий, родной, знакомый до каждого оттенка запах кожи Алека. Вспотевшего, возбужденного. Горячего под руками. С упоением ласкающего член Джейса.

Джейс сбивается с шага и падает на одно колено. А потом вовсе садится на насыпь и слепо пялится на возвышающуюся посреди пролива опору моста.

Джейсу не нравится, когда его любовницы называют секс «близостью». Таких он старается обходить стороной. Секс не про близость, не про единение, вовсе нет. Секс — это отличное времяпрепровождение. Это отдых, это возможность стравить адреналин после боя или утешиться после неудачной миссии. Способ отвлечься от мыслей, выключить голову. Секс — это легкость.

В сексе с парабатай и его парнем-магом нет ничего легкого. Джейс слишком любит Алека, слишком дорожит его дружбой — он никогда не поставил бы под удар их братскую связь, никогда не заставил бы Алека бояться наказания Конклава. Самому Джейсу плевать на Конклав, особенно сейчас, но Алек слишком дисциплинирован, чтобы нарушить правило парабатай.

И все же он нарушил.

Джейс смотрит, как кромка темно-зеленых водорослей на каменной кладке мощной опоры моста то появляется из-под воды, то исчезает, и с очередным ударом волны память взрывается — больше похоже на видение, чем на воспоминание: Джейс ощущает как наяву вкус губ Алека, жадность его поцелуев, слышит, как Алек тихо стонет, и чувствует затылком его горячую ладонь.

Следом приходит утреннее ощущение облегчения и счастья, щедро дополненное неумолимым ярким возбуждением.

Джейс вбивает кулак во влажную землю.

Похоже, ему не сбежать от произошедшего.

«Что со мной?» — пишет он Магнусу. Пальцы раздражающе дрожат. «Возвращайся домой. Поговорим», — тут же приходит ответ.

От дурацкого «домой» на кончике языка толпится куча саркастических замечаний. А еще почему-то хочется выть, как от невыносимой утраты.

Нет уж. Никакого «возвращайся». Джейс физически не сможет сейчас взглянуть Алеку в глаза. Магнусу тоже, так что, пожалуй, он останется сидеть здесь и постарается представить, о чем думали примитивные, которые возводили готические башни моста в конце девятнадцатого века. Может, они прикидывали, сколько веков простоит мост, сколько людей, конных повозок, велосипедов и автомобилей проедет по нему. Или же им было плевать — хотелось лишь скорее закончить тяжелую работу? Подобные мысли всегда успокаивали Джейса. Но не сейчас.

Магнус пишет: «Алека вызвали в Институт. Я один».

Джейс знает, у мага очень гладкая кожа. Он беззастенчиво подставляется под прикосновения, он гибкий и громкий — в ушах звучат его откровенные стоны и наглые указания. Маг талантливо умеет показывать партнерам, как доставить ему удовольствие.

Джейс зажимает уши ладонями и резко склоняется к земле. Похуй. Он не желает вспоминать.

За спиной слышится гул и треск магии, и на плечо ложится осторожная ладонь.

— Александр сказал, я найду тебя здесь, — тихо говорит Магнус, и в его голосе нет ни насмешки, ни издевки.

— Убери руку, пока я ее не сломал, — сквозь зубы предупреждает Джейс.

Магнус слушается и садится рядом — достаточно далеко, чтобы подарить Джейсу личное пространство, но слишком близко, чтобы позволить себя игнорировать.

Устраивает между ними плетеную корзину и как ни в чем не бывало достает из нее клетчатую скатерть.

— Это что еще за…

— Пикник, — покладисто предугадывает вопрос Магнус. — Ты не позавтракал. Вот, принес тебе свежий кофе и бургеры с беконом из Ист-Виллидж, Александр их обожает. Решил, ты тоже оценишь.

Магнус протягивает большой стакан с ароматным кофе, и у Джейса не хватает сил отказаться. От бодрящего запаха рот наполняется слюной и желудок голодно подводит — Джейс понятия не имеет, когда ел. На его стакане красуется логотип любимой кофейни, расположенной в квартале от Института.

Себе Магнус достает стакан из вощеной коричневой бумаги без опознавательных знаков. В нос бьет сильный запах корицы, гвоздики и апельсиновой цедры. В ответ на вопросительный взгляд Магнус поясняет:

— Пряный кофе по-карибски.

— Прямиком с Антильских островов? Ну конечно. И мысли не возникло, что ты пьешь обычный капучино. А чего так, по-простому? Корзинка, никаких эффектных фокусов.

— Вопреки обманчивому впечатлению я не стремлюсь использовать магию каждую секунду, — серьезно отвечает Магнус. — Просто у Алека так при этом горят глаза, не могу отказать себе в удовольствии покрасоваться. А ты вот вряд ли оценишь, если я начну доставать предметы из воздуха.

Джейс фыркает и отворачивается к заливу, показывая всем видом: ага, не оценит.

Минут пять они молчат, пьют кофе и смотрят на воду. Джейс боится новых воспоминаний, но их нет, только в голове тяжело ворочаются глупые мысли о том, что Магнус уселся прямо на землю в своих идеально сшитых костюмных брюках с блестящими лампасами. О том, что стоит подтянуть к себе корзинку и глянуть, что там за бургеры. О том, как на одной из миссий Джейсу показалось, что Алек умеет летать, когда он увидел своего парабатай с луком за спиной, балансирующего на стальном тросе моста.

— Кто из вас трахал меня? — наконец решается Джейс, начиная с самого пугающего и неудобного вопроса.

За ушами печет, внутренности скручиваются в жгут от стыда и неловкости, но интонация, к счастью, выходит достаточно безразличной.

— Александр, — спокойно отвечает Магнус. — А готовил тебя я.

Джейс не в силах удержать панический взгляд на точеные пальцы мага, унизанные кольцами. Магнус улыбается одними глазами.

— Я их обычно снимаю, если не просят об обратном, — замечает он. — Не волнуйся, о таком ты не просил.

Джейс не желает знать, о чем же он все-таки просил.

— Позволь мне сказать, прежде чем я отвечу на все твои вопросы, — произносит Магнус и лезет во внутренний карман черного пиджака, похожего на камзол. — В том, что произошло, нет твоей вины. На тебя наслали заклятье. Впрочем, вот в этом почти наверняка твоя вина есть.

От противоречивого заявления слегка отвлекает пачка сигарет в руках Магнуса.

Под удивленным взглядом Джейса тот щелкает пальцами, прикуривая Мальборо, и глубоко затягивается.

— Только Алеку не говори, — просит он, указывая глазами на тлеющий кончик сигареты, зажатой между пальцами с темно-фиолетовыми короткими ногтями.

— Не знал, что ты куришь сигареты примитивных, — отмечает Джейс, как будто им и поговорить не о чем. — Тебе больше подошли бы бонг или кальян.

Магнус пожимает плечами, затягивается и сообщает, выпуская дым:

— Если тебе интересно, ты трахнул меня, — он смотрит прямо перед собой, милосердно позволяя Джейсу справиться с лицом и новой информацией. — Так что ты все еще мачо.

Джейс опускает на веселенькую скатерть пустой стакан из-под кофе и растирает шею.

— У тебя превратное мнение обо мне, Магнус. Я вовсе не считаю, что позиция… э… снизу умаляет мужское достоинство. Я просто… Я никогда раньше не был с мужчиной.

Магнус косится на Джейса и удивленно хмыкает:

— Никогда бы не подумал. Казалось, ты точно знал, как порадовать нас с Александром, что делать и чего ты сам хочешь.

— Я просто люблю секс, и я в нем хорош, — вскидывает Джейс подбородок и натыкается на хитрую улыбку Магнуса.

Маг мягко дразнит его, но это не злит, наоборот. Становится легче.

— Ладно, — сдается Джейс. — Рассказывай. Или колдуй. Ты же вернешь мне память?

Магнус дует на окурок, развоплощая его в воздухе, лезет в корзинку и достает вкусно пахнущий сверток с бургером. Разворачивает промасленную бумагу и протягивает бургер Джейсу.

— Воспоминания лучше бы тебе вернуть самому. Ты явно обидел какую-то юную, но талантливую волшебницу. Это месть.

Джейс понятия не имеет, что ответить, он не помнит ничего подобного.

— Ешь и рассказывай, что последнее ты помнишь.

Бургер изумительно острый, котлета в нем идеально прожарена, соус правильно-густой и не течет на пальцы, и Джейс позволяет себе на пару секунд отвлечься на еду. Оказывается, когда не вывихиваешь мозги в попытках вытащить то, что блокирует память, воспоминания возвращаются легче.

— Я пил в «Охотничьей луне», но пришлось свалить оттуда. Тамошняя барменша не очень дружелюбна. Потом пил в байкерском баре «Хардтейл»…

— Звучит так, словно ты искал хорошей драки, — замечает Магнус. — Если хотел просто приятно провести время, пошел бы в «Пандемониум».

— Кажется, в итоге я и пошел. Помню, как заказывал у бара «Отвертку». После был шот текилы, который перерос в боди-шот.

— Боди-шот? — неожиданно возмущается Магнус. — В моем клубе, безусловно, приветствуются любые излишества и разврат, но я надеюсь, ты не раскладывал девиц на стойке, не слизывал соль с их грудей и не пил текилу из чьего-нибудь пупка? Для такого тебе стоило бы остаться в «Хардтейле».

— Звучит шикарно. Обязательно пройдусь по этому сценарию в следующее посещение твоего клуба, — не может удержаться Джейс.

Магнус зло щурит глаза, и напряжение отпускает. Воспоминания накатывают волнами, почти безболезненно и мягко.

— Ладно-ладно, не психуй. Я всего лишь слизнул соль с ее влажной шеи, опрокинул шот и взял ртом ломтик лимона из ее губ. И так раз десять. Или это были десять разных девушек?

— Вспоминай, Джейс, — успокаивающе произносит Магнус. — Это важно.

Джейс зажмуривается, массирует виски. И уверенно говорит:

— Одна. Это была одна девушка.

— Почему ты так уверен?

— Она…

Отвечать не хочется, но — привет! — в постели этого парня Джейса поимел другой сумеречный охотник. Что еще можно скрывать?

— Она была рыжая, — неохотно признается Джейс. — Вряд ли я нашел десяток огненно-рыжих девушек у одной стойки.

Джейс ждет очевидного комментария и внутренне сжимается, готовясь парировать. Магнус молчит и лишь кивает, мол, понятно, продолжай.

Только говорить дальше не о чем. Больше Джейс ни хера не помнит.

— Все. Сегодня утром я проснулся в твоей спальне в обнимку с Алеком. Ты в курсе. Ты был там.

— Ясно, — коротко бросает Магнус.

— Ну? — срывается Джейс, теряя терпение. — Ты расскажешь, что было? Как все случилось? Почему никто из вас не выбил из меня дерьмо, не вырубил меня, не уложил спать, если я был в стельку и не понимал, что делаю? Ведь это я начал, да? Ты сказал, я ни в чем не виноват, а это значит — у меня все причины считать себя виноватым, так?

— Тише, Джейс. Тише. Я хочу помочь тебе. И не только тебе. Важно, чтобы ты все вспомнил, и Александр перестал паниковать, перестал считать, что мы сделали нечто ужасное. Сделали то, чего ты не хотел.

— Но я не хотел! — кричит Джейс.

Недоеденный бургер летит на дурацкую скатерть.

— Магнус, я люблю Алека! Люблю всей душой. Только я никогда не думал про него… так. И я знаю, он пытался справиться с чувствами ко мне. Он едва не отказался стать моим парабатай. И я… Я никогда не ранил бы его, никогда не позволил бы ему перейти грань, которая запрещает парабатай любовные отношения. Я не…

— Ладно же, — с неожиданной холодной яростью обрывает Джейса Магнус. — Смотри.

Последнее, что успевает отметить спекшийся мозг Джейса: световой шар, летящий прямиком в лоб, напоминает цветом лаванду.

***

Алек любит целоваться. Смакует каждый поцелуй, растворяется в ощущениях. Не торопится получить больше, хотя весь дрожит от возбуждения и безотчетно толкается бедрами вверх, ритмично и сильно. Он будто до сих пор не верит — можно. Можно брать, ничего не боясь, ни о чем не беспокоясь. Отдаваться, отключив все мысли, забыв про правила.

То, что Алек целует не его, кажется Джейсу ужасно несправедливым и при этом дико возбуждающим.

Они полностью одеты. Маг лицом к лицу сидит на коленях Алека, широко расставив ноги, и выводит задницей знак бесконечности над его пахом. Алек изящными пальцами правой руки оглаживает шею Магнуса, а левой проходится по его спине, сминает шелковую белую рубашку с золотистой вышивкой.

Вместе они красивы настолько, что лезут мысли о произведениях искусства, но искусство Джейса никогда не возбуждало.

Сейчас же у него стоит так сильно, что он — как изголодавшийся подросток — не может удержаться. Опускает руку и сжимает член сквозь джинсы. Джейс хочет их, хочет обоих. Оказаться между взмокшими телами, ощутить вкус губ, смешать слюну на своем языке.

Джейс отлично знает тело Алека, запах его пота, знает, каковы на ощупь его напряженные мышцы, как скользит под ладонями кожа. Теперь он хочет узнать Магнуса. Магнус с Алеком так настроены друг на друга, что Джейсу иррационально печет прервать их идеальный контакт, встроиться в общую мелодию. Он не собирается ничего рушить. Он мечтает обогатить их союз, добавить красок в палитру. Хочет сказать им обоим, как фантазирует о сексе с ними. О близости — глупой и недостижимой. Чтобы они взглянули на него так, как смотрят друг на друга.

Ладно, пусть не так же. Пусть будет просто намек. Игра. Иллюзия.

Алек громко стонет и срывается — стискивает ладонями пояс Магнуса и удерживает его на месте, вздергивая бедра, трахая через одежду. Он запрокидывает голову, кусает губы и крепко зажмуривается. А потом открывает глаза и шепчет:

— Магнус, пожалуйста. Пойдем в спальню. Не могу больше. Или здесь…

И замечает Джейса.

Его глаза становятся огромными, он крупно вздрагивает и резко отклоняется от Магнуса, ударяясь затылком о спинку дивана.

— Ты… Джейс! Что ты… Ты давно здесь?

— Он тут минут пять, — спокойно сообщает Магнус, перекидывает ногу, грациозно поднимаясь с коленей Алека, и плюхается рядом с ним на диван.

Джейс видит, что у мага расстегнута ширинка, но тот вовсе не пытается привести себя в порядок. В отличие от Алека, который хватает изумрудного цвета диванную подушку и прикрывает пах.

— Почему ты… Магнус! Ты слышал, как он вошел? И не сказал мне?

— Я не слышал, как он вошел, но слышал, как он начал тяжело дышать, а еще как скрипит молния на его джинсах. Прости, Джейс, если ты планировал смутить нас, то номер не удался.

— Удался! — с негодованием сообщает Алек. Джейс видит, как на его щеках расцветают очаровательные красные пятна. — Я еще как смущен. Он же подглядывал за нами и при этом… Черт. Да ладно! Серьезно? Это слишком даже для тебя, Джейс! Объяснись.

— Я хочу секса, — признается Джейс и приближается к дивану.

— Ты всегда хочешь секса, — понижая голос до шепота, отмечает Алек.

— Да, и последнее время я хочу секса с вами двумя, — честно поясняет Джейс и интересуется: — Почему ты шепчешь?

— Не знаю, — произносит Алек одними губами.

Его зрачок закрывает радужку, и глаза кажутся нереально огромными в приглушенном свете гостиной.

Магнус успокаивающе гладит Алека по плечу и поднимается с дивана. Подходит к Джейсу и спрашивает голосом все повидавшего психоаналитика:

— Тебя пугает то, о чем ты только что сообщил?
— Нет, — мотает головой Джейс и втягивает ноздрями горький запах осеннего леса, исходящий от рубашки Магнуса. — Я не собираюсь бояться. Я не могу бояться тебя, Алека, своих желаний.

— Джейс, но мы же… — Алек забивается со своей дурацкой подушкой в самый дальний край дивана, — мы же…

— Парабатай? Братья? Верно, Алек. А Магнус — твой парень. Твой… любимый, да?

Джейс ждет ответа, и Магнус — Магнус тоже оборачивается к Алеку и пристально смотрит ему в глаза.

— Да, — решительно говорит Алек.

Магнус чуть слышно выдыхает и снова смотрит на Джейса.

— Что случилось, охотник? Даже Александр не позволял себе перейти грань, хотя ты знаешь, — Магнус тяжело сглатывает, — у него были все причины. Он хотел.

Алек возмущенно вскрикивает:

— Магнус!

— Я тоже хотел, — пожимает плечами Джейс. — Алек, почему, ты думаешь, я так люблю тренироваться именно с тобой? Отрабатывать приемы рукопашной. Дотрагиваться до тебя.

Алек отбрасывает свою подушку, спускает с дивана длинные ноги и подходит к Джейсу, не отрывая от него потрясенного взгляда.

Магнус неслышно отступает в сторону и спрашивает ровным безэмоциональным голосом, глядя сквозь них обоих:

— Мне уйти?

— Нет! — Джейс и Алек выпаливают это одновременно.

Алек вцепляется в локоть Магнуса с такой силой, что белая рубашка сейчас, похоже, треснет. Хорошо, если не локоть. Магнус слегка морщится и просит:

— Джейс, дай чуть больше информации. Обычно я не пытаю людей, которые хотят секса со мной, но если ты не объяснишь, что тут происходит…

— Я уже объяснил, — качает головой Джейс и кладет Магнусу руку на бедро, притягивая ближе к себе. — Я хочу вас обоих. Я люблю Алека.

Другой рукой он цепляется за резинку трусов Алека, торчащую над поясом джинсов.

— Алек любит тебя, Магнус. И ты мне… Ты ужасно меня возбуждаешь. Вы вместе. Вы оба. И я подумал — гори оно все. Конклав. Правила. Мораль. У Валентина Меч душ. Он всегда на сто шагов впереди нас, он может активировать оружие в любую секунду. Каждый день мы все можем умереть. Все нижнемирцы могут быть уничтожены, и даже ты, Верховный маг, не спасешь их. И не спасешься. Я только недавно узнал, кто моя мать, и почти сразу потерял ее. Алек едва не шагнул с крыши. Я пойму, если вы… Если вы не хотите меня. В конце концов, во мне кровь демона. Магнус, в тебе тоже, я знаю, но я… Я нечто другое. Эксперимент долбанутого маньяка. Я… как эта штука у примитивных… Граната.

— С выдернутой чекой? — подсказывает Магнус и медленно кладет ладонь на пояс Джейса.

— Да. Кто знает, когда я шибану. Какой принесу вред.

— Джейс, не смей говорить так, — решительно требует Алек, и Магнус свободной рукой притягивает его ближе за плечи.

— Но если я могу… Если мы можем хотя бы на одну ночь быть вместе… Если я могу доставить вам радость, позвольте мне сделать это. Конклав больше не желает видеть меня своим солдатом. Мне никто не доверяет. Так вышло, что сейчас вы двое — единственное, что у меня осталось. И единственные, кого я хочу. И, Магнус, уверяю, я не смог бы отобрать у тебя Алека, даже если бы приложил все усилия. Он твой.

— Я твой, — вторит Алек, глядя Магнусу в глаза.

— Хорошо, — мягко улыбается Магнус, а затем добавляет: — Я тоже твой, Александр. Только ты знаешь, что делает твоя рука? Та, которой ты не пытаешься вывихнуть мне локоть.

Джейс знает. Он отлично все чувствует, и сдерживать стон все сложнее. Алек продолжает крепко держать Магнуса и в то же время бессознательно кружит по бедру Джейса, все ближе подбираясь к расстегнутой вздыбленной ширинке.

— В этом нет ничего плохого, Александр, — тихо говорит Магнус. — В чем-то Джейс прав. Идет война. И мы можем спрятаться от нее. Ненадолго запереться. Закрыться любовью. Мы можем пустить к себе Джейса. Зная, что никому из нас троих не будет больно.

Магнус с Алеком так долго смотрят друг другу в глаза, что Джейсу начинает казаться — о нем забыли. Он не прерывает их безмолвный разговор, только поводит плечами, скидывая на пол кожанку.

Тогда Магнус кладет ладонь на затылок Алека и слегка надавливает, приближая его лицо к лицу Джейса. Перед тем, как поцеловать своего парабатай, Джейс видит его потрясенные и больные глаза.

***

Джейса выкидывает на поверхность так резко, что он все еще чувствует губы Алека на своих губах, жгучее возбуждение и жесткий колотун, какой бывает после похмелья, если вовремя не активировать руну выносливости и обезболивания.

— Это не я! — хрипит Джейс. — Я не мог… Я так не думал. Не говорил!

Магнус молча лезет в корзинку и достает оттуда бутылку пива.

— Нет! Убери. Я не стану пить. Никогда больше. Как это случилось?! Я совсем долбанулся?! Это не мои мысли. Не мои желания. Да черт побери, я вообще не мог такое ляпнуть. Про гранату и про… Как будто я там проповедовал о последней ночи на Земле! Это полная херня! Я уверен, мы победим. Мы поймаем Валентина, мы…

— Нельзя создать магией желание, Джейс, — говорит Магнус. — Как и страх, и другие чувства.

Он как ни в чем не бывало отвинчивает пробку у бутылки, делает глоток и продолжает:

— Магией чувства можно только проявить. Вспомни тот самоубийственный шаг Александра с крыши. Ведьма не насылала на всех вас страх и подозрения. Она только проявила самое худшее. Здесь тот же принцип. Боюсь тебя расстроить, Джейс, но ты мастер самообмана. Ты хотел Алека. Хотел меня. Только отлично спрятал эти чувства от себя самого. А потом тебя наказали. Глупо, по-детски. Заставили сделать то, чего ты больше всего хотел, но знал — нельзя. И долбанули осознанием. Отбирая те короткие отношения, которые делали тебя счастливым.

— Счастливым? Что за сладкую вату ты пытаешься мне скормить?! По-твоему, я…

Следующее воспоминание приходит само, без помощи мага. Оно похоже на обвал книг в библиотеке: на голову валятся страницы, обложки, перед глазами мелькают картинки, слова, буквы, а затем Джейс слышит собственный голос:

— Не помню, когда был так счастлив.

Его мягко качает на волне отката от оргазма — своего и парабатай, который он поймал через руну. Задница сладко ноет, Алек целует шею и кружит, кружит по груди кончиками пальцев. Магнус лежит щекой на плече Джейса и жмурится, проходясь ладонью по сильной спине Алека, оглаживает лопатки и бормочет:

— Почему у нефилимов нет крыльев? Это было бы ангельски прекрасно.

— Это отвратительно, — шипит под нос Джейс, сбрасывая воспоминание, и отбирает у Магнуса бутылку. — Я совсем шизанулся. Это не я.

— Н-да, — вздыхает Магнус и срывает сухую травинку. — Видимо, ты здорово ее обидел.

Он перетирает травинку между пальцев, и до Джейса доносится запах земли и сена.

— Мне надо увидеть Алека. Надо поговорить с ним.

— Я объяснил ему все то же, что и тебе.

— Как… как он отреагировал?

Джейс боится услышать ответ. Боится активировать руну парабатай и прислушаться к настроению Алека.

Магнус устало трет глаз, и Джейс почему-то ожидает увидеть пятно от черной искристой подводки на его пальцах. Пальцы мага чистые.

— Он замолчал. Не проронил ни слова, — говорит Магнус и забирает бутылку пива из протянутой руки Джейса.

— Похоже на него.

— Да.

Джейс ненавидит самоанализ. Он считает глупостью и слабостью тратить время на самокопание. Важно лишь то, как умело он может побеждать демонов. Сколько у него успешных миссий. Ну, и немного важно, сколько прекрасных любовниц у него было — приятный личный список для поднятия настроения в редкие периоды сомнений.

Когда твой отец — психованный и опасный предатель, который убил твою мать, когда в тебя еще до рождения закачивали темную кровь, просто чтобы посмотреть, как оно сработает и что за зверушка выйдет в итоге, когда ты в любой момент можешь против воли стать чужим орудием, стоит, пожалуй, начать внимательнее слушать самого себя.

— Значит, я сделал то, чего очень хотел, — произносит Джейс, и его трясет от волны протеста, которая поднимается изнутри.

— И я повторюсь, что ни в твоем желании, ни в поступке нет ничего плохого. Мы все трое хотели этого. Даже не сомневайся.

— А что, если… — Джейс хватается за соломинку, — что, если это кровь демона заставила меня домогаться своего парабатай? Заставила встать между вами?

Магнус опасно щурится и на кончиках его пальцев начинают плясать пурпурные искры, которые он сбрасывает в траву раздраженным щелчком. Пара травинок чернеет и скукоживается.

— Я скажу это один раз и больше повторять не стану, охотник. Ты не вставал между мной и Александром. Ты бы не смог. Ты был вместе с нами. Знаешь это чувство? Вместе?

Джейс хмыкает и заводит глаза. Он хочет сказать, уж он-то знает! Это маги все как один — индивидуалисты, а у него всегда были Алек и Иззи, были Роберт с Мариз, и Макс, и даже Ходж.

Он молчит. Ходж мертв, Мариз, по словам Макса, не считает Джейса семьей, Иззи последнее время отдалилась, а Алек…

Джейс знает, какой на вкус его член.

После того как Магнус перемещает их в спальню — «Пока никто не передумал» — и эффектным взмахом рук раздвигает кровать от стены до стены, голую кожу приятно покалывают остатки магии. И когда только успел раздеться?

Они замкнуты кругом, связаны, зациклены, и блестящий потолок смутно отражает причудливый узор их тел. Джейс облизывает член Алека, не решаясь пустить тот в горло и слушая великолепную музыку приглушенных стонов. Рот Алека занят членом Магнуса, и он-то точно успел научиться глубокому отсосу — видно, как его нос упирается в гладкий лобок Магнуса при каждом движении. Магнус же коварно игнорирует ноющий член Джейса, зато его язык вытворяет в заднице невероятные штуки.

Ритмичные толчки, влажные ласки по кругу — Джейс ощущает себя вылизанным изнутри, выглаженным, изнеженным и дико заведенным. Он пропускает момент, когда умелые пальцы мага входят в него, заполняют и достают гораздо глубже, чем тонкие пальчики любовницы-фейри.

Алек дрожит, он пытается то ли войти до основания в рот Джейса, то ли удержаться и не войти. Джейс подается задницей на пальцы Магнуса и расслабляет горло, позволяя Алеку заполнить его до предела.

— Джейс! — выстанывает Алек. — О, Джейс…

Не сбиваясь с ритма, Магнус прерывисто выдыхает и зовет:

— Александр… Соси. Прошу тебя. Соси.

— Да… — отзывается Алек, и они вновь становятся одним целым, щедро делясь возбуждением друг с другом, гоняя его по кругу, нагнетая растущей волной.

— Вижу, воспоминания возвращаются, — замечает Магнус, глядя на Джейса, слепо пялящегося в пространство.

— С чего ты взял? — огрызается Джейс.

— У тебя стоит, — невинно замечает Магнус.

Черт. Черт!

Остается только согласиться.

— Да. Возвращаются. И, блядь, конечно, стоит. Секс был до неприличия хорош.

Магнус мечтательно вздыхает и соглашается:

— Сам себе завидую.

— Ну, я рад, что тебе будет что вспомнить, — язвительно отвечает Джейс и поднимается на ноги. — Мне пора. Помочь убраться или сам закинешь в мусорку весь этот… пикник?

Магнус поджимает губы, смотрит на Джейса несколько секунд снизу вверх, а затем резко и громко хлопает в ладоши.

Пустая бутылка из-под пива, недоеденный бургер, бумажные стаканчики, корзинка и глупая клетчатая скатерть исчезают.

— Скажи, когда можно зайти к тебе забрать вещи. Чтобы не доставить неудобств.

— Когда тебе угодно. Двери моих апартаментов зачарованы открываться для тебя всегда. Планирую так все и оставить. Поговори с Алеком.

— Непременно.

— Пока, Джейс.

— Пока.

Джейс делает пару шагов вверх по насыпи, но потом понимает, что не узнал главного. Возвращаться довольно позорно, но не вернуться он не может.

— Эй.

Магнус все так же сидит на земле и созерцает Ист-Ривер, в котором отражается стальное, набрякшее дождем небо.

— Что? — Магнус не смотрит на него, и Джейсу стыдно за грубость и побег.

— Так теперь как? Я должен вспомнить, чем обидел ту магичку?

— Думал, это очевидно, если ты кого-то обидел и забыл, — пожимает плечами Магнус.

— Я должен найти ее?

— А вот это опционально.

— Чего?

— Ну, ты больше не под заклятьем, она свою месть исполнила. Ты в раздрае, Александр в раздрае, я… неважно. Я в порядке. Но если ты найдешь ее, ничего не изменится.

— Разве мне не нужно… ну… извиниться перед ней?

Магнус с легким изумлением смотрит на Джейса и поднимается на ноги. Джейс сдвигает брови и ждет, что тот скажет, но маг стоит слишком близко и его взгляд никак не получается прочесть. Его короткие черные ресницы хочется потрогать губами. Его виска, на котором блестят серебристые искринки, хочется коснуться. Собрать блестки пальцем. Слизнуть.

— Несмотря на твой по-киношному утрированный образ засранца, ты хороший человек, Джейс, — наконец говорит Магнус и неожиданно целует Джейса в губы.

Поцелуй невесомый и мимолетный, он похож и не похож на прощальный.

Магнус быстро спускается в сторону реки, на ходу создавая портал, и, не сбиваясь с шага, скрывается в нем.

Вот уж кто засранец, обожающий эффектные появления и уходы. Джейс же собирался свалить первым!

Джейс усмехается и думает о том, какой же он дурак. Он достает телефон и вместо заготовленного уже сообщения «Есть разговор» пишет: «Хочу увидеть тебя, Алек. Сообщи, как освободишься».

Ответа нет, и Джейс, пока идет в «Пандемониум», уговаривает себя, что Алек просто занят в Институте.

***

Бармен, чья смена была в «Пандемониуме» вчера вечером, конечно, еще не явился на работу. Джейс зачем-то повторяет свой путь: пытается говорить с Майей в «Нефритовом волке», но не добивается от нее ничего, кроме оскорблений. Находит Люка, который совершенно не помогает — это предсказуемо, Джейс помнит, что вчера они с вожаком стаи оборотней не виделись. Тащится в вампирский бар и по дороге съедает на улице тако.

Оказавшись на многолюдных улицах Бруклина почти без цели, без дома и работы, Джейс ловит себя на непривычной мысли. Он завидует примитивным. Он — сумеречный охотник, которого сократили. Уволенный борец с демонами.

Он не может написать резюме и обратиться в службу занятости. Не может пойти на курсы переквалификации. Оформить закладную на дом. Взять кредит на машину. Да он вообще не представляет, как это делается. Пожалуй, он даже не сможет честно, без магии, арендовать квартиру или комнату, ведь его документы, которые иногда для дела приходится показывать примитивным, — лишь чары, подделка.

На Элдетри Джейс больше не злится. После того, что он выдал в Городе костей, поддавшись Мечу душ, даже удивительно, что Конклав не лишил его рун. В этом случае Джейс больше не смог бы жить в Сумеречном мире, а законы примитивных он совершенно не знает.

Сейчас, во всяком случае, у него есть его ангельская сила. Руны. Его умения. Он может стать каким-нибудь учителем по оружию. Ну, или открыть школу единоборств.

«Только вернулся из Идриса. Вечером? Дома? — пишет Алек и следом уточняет: — У Магнуса».

В его сообщении столько надежды, что Джейс не может противиться. Он пишет: «Заметано» — и снова отправляется в «Пандемониум», ждать того самого бармена. Воспоминания о прошлой ночи больше не возвращаются.

— Знал, что у Магнуса ты не появишься, — говорит Алек и садится рядом на черный кожаный диван в самом темном углу клуба возле приватных комнат.

Джейс крупно вздрагивает и с удивлением озирается.

«Пандемониум» полон. Нижнемирцы пьют, танцуют, веселятся, знакомятся. Музыкальные басы отдаются в грудной клетке, золотой, красный, синий свет причудливо разрисовывает лица людей, официантки в толпе ловко лавируют с подносами.

Джейс смотрит на часы.

— Час ночи? Правда?

— Охранник сказал, ты сидишь здесь пять часов.

Джейс удивленно оглядывает свой столик. На нем ничего, кроме высокого полупустого графина и стакана с растаявшим льдом. Джейс осторожно нюхает содержимое стакана. Просто вода.

— Алек, я… я понятия не имею, куда делись пять часов. Я пришел сюда вечером. Совсем не поздно, в зале почти не было посетителей. Собирался поговорить с барменом. Собирался найти ту девушку…

— Магнус предупреждал. Сказал, такое бывает после манипуляций с памятью. Остаточная магия неопытной ведьмы.

— И что я делал здесь все пять часов? Опять приставал к кому-то? Разрушил еще одну дружбу?

Последние вопросы явно лишние. Джейс вовсе не собирался так истерить на глазах парабатай, только его до чертиков пугает перспектива вновь потерять над собой контроль.

Алек не очень убедительно пропускает мимо ушей опасные фразы.

— Охранник сказал, ты просто сидел за столом, скрываясь под чарами, и пил воду. Они решили, ты здесь на миссии. К тебе никто не подходил, ты ни с кем не говорил. Джейс…

— Алек, прости меня! — выпаливает Джейс и по привычке тянет руку, чтобы коснуться плеча парабатай, но в последнюю секунду отдергивает. — Я не…

— А я так надеялся, что ты не станешь этого делать, — горько отзывается Алек.

— Не стану делать чего?

— Извиняться.

Алек отводит взгляд и смотрит в сторону танцпола. Вспышки света мажут по его лицу, ложатся аляповатыми пятнами, на кончиках густых ресниц блестят серебристые искры от зеркального дискобола, крутящегося под потолком, и Джейс сжимает кулак — нестерпимо хочется положить пальцы на щеку Алека, развернуть его к себе и поцеловать. Жадно, глубоко, ни о чем не думая и ни о чем не сожалея. Это тоже — остаточная магия? Тайное желание? Страсть, надежно укрытая от себя самого? Вина?

— Я должен найти ту девчонку, — говорит Джейс, поднимаясь на ноги. — Поможешь?

— Конечно, — с готовностью кивает Алек. — Хочешь расспросить бармена?

Джейс разворачивается к бару, но вновь не узнает парня за стойкой. Тот, вчерашний, был коренастый, невысокий и весь в пирсинге, как рождественская елка. Сейчас же посетителям «Пандемониума» ловко разливает тощий и гибкий черный с ядовито-желтыми торчащими волосами. Бармен замечает его взгляд и двумя пальцами подзывает их с Алеком к себе.

— Охотники, — вежливо кивает бармен. Он оборотень, но не из стаи Люка. — Хозяин велел оказать содействие в вашем расследовании.

Джейс непроизвольно фыркает. Расследование. Да уж.

— Пройдите в комнату охраны, вам покажут вчерашнее видео с камер.

— Магнус дал указания? Он здесь? — оживляется Алек.

— Нет. Хозяин позвонил. Сказал, вас заинтересует видео.

— А кто вчера работал вечером в баре? — спрашивает Джейс. — Думаю, он маг. Вся шея в оберегах, короткие темные волосы…

— Это Барнеби. Он не вышел на смену, меня срочно вызвали на замену. Если найдете его, передайте, что хозяин в бешенстве, а я без всяких разговоров надеру его ленивый зад. Пятый раз мне за него отрабатывать приходится.

— Твой парень очень мягок с персоналом, — бросает Джейс Алеку, отодвигая занавес, закрывающий вход в служебный коридор.

Алек не отвечает.

В тесной комнате с фасетчатой стеной из мониторов, где нет ничего, кроме экранов и длинного стола с тремя компьютерами, охранник — очередной оборотень — молча освобождает кресло для Джейса. Включает запись и отходит к двери, кинув через плечо взгляд, обещающий скорую расправу.

— А тебе-то я что сделал? — интересуется Джейс, но Алек кивает на монитор:

— Давай не сейчас, а? Не хватало очередных разборок. Это она?

— Хозяин велел крутить отсюда, — с нарочитой ленцой замечает охранник.

Это она. Похоже, Магнус прогнал всю запись и нашел вчерашнюю подружку Джейса.

Ее образ ускользает из памяти. Джейс помнит только рыжие волосы, пахнущие лилиями, вкус соли на языке, аромат пачули от теплой кожи. Камера снимает сверху и чуть сбоку, подробностей не разглядеть, но девчонка на видео точно — та самая.

Запись не лучшего качества, но видно, что девушка совсем не похожа на Клэри. Волосы более темные и гладкие, прямой тонкий нос, острые скулы, густо подведенные кукольные глаза — ее внешность напоминает фейри, но Джейс бы скорее подумал, что она примитивная. А вот одета она вызывающе — как Иззи. Черное платье туго обтягивает узкие бедра и маленькую грудь, и сверху в вырезе можно разглядеть кружево нижнего белья. Ей не идет такой стиль. Ей неудобно в бандажном платье. Ей трудно стоять на каблуках.

— Как-то иначе я ее запомнил, — бормочет Джейс.

— Так ты был пьян, — пожимает плечами Алек. — Совсем в дрова.

И он тычет пальцем в угол экрана, где Джейс видит себя.

— Красавчик, — фыркает Алек, когда Джейс хватается за стойку, чтобы не сползти с барного стула, и, судя по всему, отпускает комплимент проходящей мимо вампирше с бокалом темной крови. Вампирша, не глядя на него, демонстрирует средний палец.

— Уй! — комментирует Алек. — Да ты отвратителен, чувак.

— Так, ну со мной все и без записи было ясно, — раздраженно отвечает Джейс. — Что делает наш объект? Не может выбрать выпивку? Они с барменом треплются уже больше минуты.

— «Объект», — качает головой Алек и улыбается. Джейсу хочется потрогать его улыбку пальцами. Черт. — Слушай. Слишком долго, для разговора с барменом. Они явно знакомы.

— Эй, ты знаешь этого парня? — спрашивает Джейс охранника. — Барнеби. Он не вышел сегодня на смену.

— Вот его адрес, — охранник с безразличным видом придвигает к Джейсу обрывок бумаги.

— Магнус велел дать нам адрес? — вскидывается Алек. — Чего ты раньше молчал?

— Алек! Смотри.

Джейс щелкает мышкой, откручивая видео на несколько кадров назад.

Барнеби что-то втирает рыжей магичке, но девушка не слушает его. Она безотрывно смотрит на Джейса, эффектно опрокидывающего четвертую стопку в сете. Барнеби наклоняется к девушке и крепко сжимает пальцы на тонком предплечье. Даже паршивое качество съемки не скрывает тот факт, что она морщится и явно пытается вырваться. Бармен кладет ладонь ей на затылок и грубо притягивает к себе, вынуждая перегнуться через стойку. Он долго шепчет ей на ухо, а затем отталкивает в сторону, разворачивает ее от Джейса. Джейс на записи как ни в чем не бывало таскает луковые кольца с тарелки, готовой для выдачи заказа официанту.

— У всех бывают паршивые дни! — оправдывается Джейс. — Но ты же видишь, да?

— Вижу, — кивает Алек, доставая телефон. — Они знакомы, и бармен запрещает девчонке подходить к тебе. Магнус недоступен.

— Не дергай его. Сами разберемся. Пора поболтать с барменом, а запись досмотрим позже.

Джейс скидывает видео на свой телефон.

— Благодарим за помощь, — кивает Алек охраннику, но тот лишь кривит рот:

— Вот уж не за что. Просто выполняю указание босса.

На улице Алек еще раз безрезультатно звонит Магнусу.

— Может, он в портале. Или на другом конце света. Или где-нибудь в подземелье, — успокаивает Джейс Алека. — Верховному магу Бруклина есть чем заняться.

— Да уж, — бормочет Алек. — Как думаешь, что все это значит? Девчонка, бармен — кто эти ребята? Зачем им ты? Или наоборот, почему с тобой нельзя связываться?

— Не представляю. Может, дело не во мне? В смысле, может... я не знаю... он ее брат и пытался не позволить ей подкатить к какому-нибудь пьяному идиоту?

— Ну, тогда дело точно в тебе. Ему не удалось, — серьезно произносит Алек, и в его напряженном голосе нет и намека на подъеб или шутку.

У них слишком мало фактов, чтобы разбирать свалившееся на них странное «дело», Джейсу совсем не хочется обсуждать Валентина, Меч душ, Элдетри и собственную отставку, а говорить о прошлой ночи просто нет сил. Пару кварталов они не произносят ни слова. Джейс на ходу просматривает запись и наблюдает, морщась, как сам подкатывает к рыжей в тот момент, когда она решает покинуть «Пандемониум» и проходит мимо него. Барнеби постоянно маячит рядом, но все же выполняет заказ Джейса: шот текилы. Когда у них с рыжей начинается боди-шот, Джейс убирает телефон.

Тишина угнетает, давит на уши. Не надо было брать Алека с собой.

— Как Клэри? — все же спрашивает Джейс, разбивая вязкое молчание.

— Переживает за тебя, — через паузу отвечает Алек. — Cказала, ты избегаешь ее. Не хочешь даже поговорить, не отвечаешь на сообщения.

— Передай, что я в порядке, ладно? Успокой ее.

— Конечно, — кивает Алек. — Так и говорю. Ты же у нас всегда в порядке.

— Алек…

Джейс не знает, что хочет сказать. Он знает, что хочет сделать. Толкнуть Алека к ярко освещенной витрине магазина, вжаться в него всем телом и оставить темный засос на длинной шее своего парабатай. А еще он безумно хочет не хотеть ничего подобного. Как раньше.

Почему все не может стать как раньше?!

— Серьезно? Сперва говоришь, что ночь с нами — лучшая в твоей жизни, потом сообщаешь, что не хотел нас, а теперь ждешь, когда мы с Магнусом просто забудем обо всем? — неожиданно откликается Алек.

— Я спросил вслух? — растерянно уточняет Джейс.

— Издеваешься? — шипит Алек и останавливается на краю тротуара. — Нет, Магнус говорил — у тебя каша в башке, ты не в себе и… но… А, ладно. О чем я. Это неважно. Секс неважен. Ты всегда говорил. Я постараюсь забыть. А у Магнуса было семнадцать тысяч любовников, так что уверен — он уже забыл.

— Сколько? — изумленно переспрашивает Джейс.

Алек смотрит на него с такой яростью, что Джейс вполне серьезно готовится блокировать удар. Он заслужил мордобой, просто не сейчас. Сейчас надо разобраться с рыжей, барменом, заклятьем, местью и всей прочей ерундой.

— Мы почти пришли, — говорит Алек сквозь зубы. — Я по крышам.

Он активирует руну и взлетает вверх, цепляясь за откосы, водосточные трубы, выступы стен. Оперенье стрел вспыхивает алым в колчане за его спиной, и он сам как стрела — тонкий, устремленный в небо, несгибаемый.

Он изменился. Брат изменился, а Джейс и не заметил. Когда это Алеку стало плевать на правила? На Конклав? На законы, запрещающие любовную связь двум людям, связанным руной парабатай?

Может, это случилось, когда Алек встретил Магнуса? Нашел себя? И не просто нашел — выбрал. Выбрал собственную жизнь, а не старомодный способ спасения репутации семьи. Джейс тогда так им гордился.

Изумрудное платье Клэри, золотисто-узорчатый фрак Алека, пурпурные вспышки цвета в иссиня-черных волосах Магнуса, переливы магии на кончике стила Лидии — фальшивая красота фальшивого момента, огромной ошибки, которую Алек смог предотвратить. Джейс застревает на воспоминаниях о неслучившейся свадьбе своего парабатай, пока бежит по бруклинским улицам. Он торопится оказаться в нужном месте и сам не знает, почему боится оставлять Алека одного.

Поднимаясь на пятый этаж дома, где живет Барнеби, Джейс звонит Магнусу, но тот по-прежнему недоступен.

Дверь в квартиру-студию ему открывает Алек.

— По крышам всегда короче, — примирительно улыбается ему Джейс.

— Входи быстрее, — коротко бросает Алек. — Надеюсь, сюда не едет полиция примитивных.

— Полиция? — переспрашивает Джейс и тут видит тело.

Рыжая девчонка мертва. Как и Барнеби. И еще один маг — на вид немногим старше бармена, с прямыми черными волосами и рогами по краям лба.

Обугленный круг в центре студии, сломанная мебель, остаточная темная магия. Трупы парней обезображены, они похожи на пластиковых манекенов — вывихнутые под неестественным углом суставы, пустые мертвые глаза, запекшаяся кровь на висках, словно к ним присосались щупальца гигантского осьминога и вытянули из них магию. И жизнь.

Но мертвая девчонка… Ей досталось круче всех. На висках — те же круглые следы, только глубже. Ее кожа в мелких веснушках кажется желтоватой, пергаментной, прозрачной. Разбитая фарфоровая кукла. Обнаженные руки от плеч покрыты выжженными магическими символами. Запястья распороты, и ее кровь… Она повсюду. Черной окантовкой по кругу гари. На полу под ее телом. На ногах под некрасиво задравшейся юбкой.

Джейс убирает стило и механически тянет вниз тугой край бандажного черного платья, пытаясь хоть немного прикрыть голые ноги.

— Демон. Высший демон, — говорит Алек.

Он опускает ладонь Джейсу на плечо и слегка поглаживает, успокаивая.

— Что здесь произошло? — хрипло спрашивает Джейс. Голос не слушается, и чувство вины становится нестерпимым.

— Ты не при чем, — говорит Алек. Чувствует, зараза. Слышит эмоции Джейса. Настоящий камертон. Руна парабатай согревает теплом. — Ты даже не знал ее. Ты не знал, чего она хотела.

— Она девственница? — звучит от двери голос Магнуса.

Джейс поднимается на ноги.

— Где ты был? — спрашивает Алек.

Магнус быстро обходит комнату, сканирует пространство, водит ладонями над мертвыми магами.

— Идиоты, — тихо и зло говорит он себе под нос. — И я идиот. Не разглядел амбиций дебилов.

— Магнус, кого они призвали? — спрашивает Джейс.

— Друде. Злобный дух из Дикой Охоты. По германским преданиям — хозяин ночных кошмаров. Старые бюргерские книжки утверждают, что он способен принимать человеческий облик и вселяться в людей. И предпочитает при этом — девственниц. Так что повторяю свой вопрос. Девушка была невинна?

— Не знаю, — говорит Джейс, чувствуя неприятную тошноту. — Я с ней не спал. Надеюсь. Не уверен.

— Ей вчера исполнилось двадцать один. Имя Мари Керк.

Алек держит в руках черный лаковый клатч рыжей и ее права.

— Маг-девственник. Эти придурки знали, какую выставить приманку.

Магнус рассматривает вязь на руках Мари Керк. Его лицо искажает злая гримаса, он бормочет ругательства на неизвестном языке, напоминающем фарси.

— Магнус. Рассказывай, — требует Джейс. — Алек должен доложить в Институт.

Алек твердо кивает.

Магнус цепким взглядом оглядывает комнату, читает отголоски магии. Словно бы видит прошлое. Может, и видит — Джейс не знает, где проходят границы способностей Магнуса Бейна.

— Они настоящие маньяки, — говорит Магнус. — Думали, смогут загнать высшего демона в девчонку-мага и подчинить себе.

— Я так понимаю, они прокололись? — уточняет Алек.

— Друде не захотел сосуд Мари Керк. Он предпочел обед Мари Керк. Демон выпил всю ее магию и затем убил. Типа, обглодал косточки.

— Кто эти двое? — спрашивает Джейс. — Ты знал их, так?

Магнус болезненно морщится.

— Барнеби на самом деле зовут Волдо Коф. Он молодой, под семьдесят, не старше. Имя второго Алоис, фамилию не знаю, ему и пятидесяти нет. Лет шесть назад они прибыли из Германии. Приходили ко мне с безумным планом — вызвать высшего демона, приручить его и натравить на Валентина. Я, как мне казалось, подробно объяснил, почему их суперидея бредовая, и помог, чем сумел. Предоставил защиту и работу в «Пандемониуме». Видимо, свой сумасшедший проект они не оставили. Когда я просмотрел видео с камер из клуба, сразу проверил их магию. Магия оказалась мертва. У нас была очень слабая связь, они явно скрывали от меня свои делишки. Поэтому я не ощутил их смерть. Да и прошлой ночью я был… несколько занят. Настроен совсем на других людей.

Джейс вздрагивает и поводит плечами.

— Противно вспоминать? — безразлично интересуется Алек.

— Неловко, — парирует Джейс. — Неуместно. У нас три трупа нижнемирцев и высший демон, способный принимать человеческое обличье.

— Голодный демон, — уточняет Магнус и указывает на круглые следы на висках Мари Керк. — Ему перепал редкий деликатес, магия девственницы, и она его только раззадорила. Теперь он жаждет получить еще, но обычные маги и девственницы-примитивные его тоже вполне устроят.

— А Мари, Магнус? Ты знал ее? — спрашивает Алек.

— Нет. Я только вернулся из Берлина, пытался отыскать ее след, но, судя по всему, она все же местная. Странно, что ни я, ни другие маги с ней не пересекались. Можно попросить Люка прошерстить базы данных полиции. Думаю, девушка совсем недавно узнала, что обладает способностями. Иногда магия просыпается поздно. Не исключено, что эти два кретина как-то вычислили ее, растормошили ее магию. Затащили в свой клуб начинающих волшебников, скормили ей байки о безграничной силе. Хотели ее использовать.

— Барнеби пытался не подпустить Мари ко мне, — замечает Джейс.

— Ну, ты сумеречный охотник, это понятно. Да и мисс Керк надо было сохранить невинность до ритуала вызова, — кивает Магнус. — Но судя по тому, что я видел, она передумала принимать участие в их кружке юных идиотов. Вы досмотрели запись? Ее намерения насчет Джейса казались однозначными. Как и твои, Джейс.

— Мы ушли вместе? — уточняет Джейс.

— О. Да, — выразительно подтверждает Магнус.

— Помоги ему вспомнить, — хмуро просит Алек. — Важна каждая мелочь.

Магнус щелкает пальцами и подхватывает лакированный клатч, вырвавшийся из рук Алека. Заглядывает внутрь и удовлетворенно кивает.

— Я подтолкну. Не хочу сильно вмешиваться в твою память, Джейс.

Он достает из сумочки мертвой девочки крошечный граненый флакон с крупным светло-зеленым камнем на пузатом боку и отвинчивает причудливую крышечку в виде лилии.

— Помнишь запах?

Джейс обхватывает запястье Магнуса и подносит к носу открытый флакон, который маг держит двумя пальцами. Концентрированный запах лилии погружает в атмосферу рассветного утра в Идрисе, где над прудом витают ароматы кувшинок и росистой травы. Под веками тускло вспыхивают искры цвета лаванды, и Джейса выкидывает в подворотню недалеко от «Пандемониума».

Девчонка горячая, податливая в руках. Она пьяна и на все готова. Она жадно целует Джейса, трет его член сквозь полурасстегнутые джинсы и постоянно хихикает. Ее волосы пахнут сногсшибательно, но совсем не так, как должны. А как должны? Джейс не знает. Он свободный, безработный и наполовину монстр. Он заслужил ни черта не знать и просто взять все, что так торопится подарить его новая подружка.

— Пойдем ко мне? — шепчет девчонка и вновь хихикает.

Джейс подхватывает ее под задницу, приподнимает, и она стискивает длинными худыми ногами его талию.

— Конечно, куколка. Пойдем куда захочешь.

Она откидывает голову, обнажая хрупкую шею, и Джейс целует ее с такой страстью, что проходящие мимо вампиры наверняка принимают его за своего.

— Ты будешь нежным? — поет она и всхлипывает. То ли от возбуждения, то ли потому что пьяна. У пьяных слез нет никакой логики.

Больше она не хихикает, и теперь нравится Джейсу еще сильнее.

— Конечно. Конечно буду. Ты потрясно пахнешь, куколка.

— Мари.

— Конечно.

— Обещаешь? Ты будешь нежным?

— Мари, я буду каким захочешь. Где ты живешь?

— Ты будешь у меня первым, — говорит она и накрывает рот Джейса мягкими тонкими губами.

Пару секунд Джейс целуется с ней, пока дикие слова не находят путь к затуманенному мозгу. Джейс отстраняется и опускает девчонку на асфальт.

— Чего? — переспрашивает он, прижимаясь спиной к бетонному основанию соседнего дома и выставляя руки. — Это такая игра? Если что, я люблю игры, но…

— Тебя что-то смущает?

Ее слишком темная помада размазана вокруг рта. Светлые глаза сощурены, и Джейс только сейчас ощущает в ней магию. Злую, обиженную, неприрученную.

— Послушай… Мари, да? Мари, ты серьезно? Мне надо знать. Ты девственница?

— Ты не въезжаешь в смысл слов «ты будешь у меня первым»?

Голос Мари становится по-птичьему резким. Она наступает, и Джейсу приходится уворачиваться, двигаться вглубь переулка, продолжая удерживать вытянутые ладони перед собой.

— Нет, дорогая, — твердо говорит он. Блаженное опьянение, как и возбуждение, стремительно покидают тело. — Меня это не привлекает. Я пас.

— По-твоему, я какая-то не такая? — истеричные интонации действительно пугают Джейса, но он уже вычислил четыре варианта путей отхода, так что надо лишь выбрать самый оптимальный. — Я бракованная?!

— Да нет же, о, Ангел! Что за бред? Но я не хочу ни у кого быть первым. Знаешь, Мари, в жопу такую ответственность. Мне хватает в жизни всякого дерьма, с которым приходится разбираться. Потерять невинность с незнакомым бухим парнем из бара? Если для тебя это нормально, я не осуждаю, мне плевать. Только найди другого кандидата, лады?

— Стать у девушки первым — для тебя равносильно «всякому дерьму»? Ты так относишься к женщинам?

Джейс правда хочет объяснить ей. Сказать, что он отвратителен сам себе. Признаться, как сильно сам себя пугает. Только слов не находится, и вокруг Мари трещит бесконтрольная магия, и Джейс почти уверен — нельзя рассказывать незнамо кому, что он чертов эксперимент Валентина. Наполовину демон, урод, опасная тварь. Не такому существу быть первым у милой юной волшебницы.

Магия красным светом змеится между пальцами девушки, и ноги врастают в асфальт. Не дернуться. Не сбежать. Джейс снова в Городе костей, он снова раз за разом убивает в своих кошмарах Клэри. Алека. Иззи. Мариз. Макса…

— Дура, — выплевывает Джейс и смеется. — Если бы ты только знала, какого нашла себе выродка! Пусти уже. Я спасаю тебя от чудовищной ошибки.

— Что ж. Ты не первый мудак, который судит женщин. Почувствуй такой же стыд, как я. Такую же боль. Получи то, чего хочешь больше всего на свете, и потеряй.

Она могла бы напугать, если бы Джейс не повидал достаточно сильных взрослых магов, осатаневших вампиров, разъяренных демонов и других чудовищ. Он все еще смеется от глупости собственного положения, когда в лицо летит алый шар света, ощетинившийся ежом. Последнее, что утягивает за собой Джейс в мрачное настоящее — это яростный крик Мари, превращающийся в карканье.

— Чтоб меня! — выдыхает Джейс.

Название: Немного о вопросах личной идентификации
Автор: Warlock from Brooklyn
Бета: Mazoji siksnosparne
Размер: мини, 2861 слов
Канон: сериал «Сумеречные охотники»
Пейринг/Персонажи: /
Категория: слэш
Жанр: ангст, романс, PWP, hurt/comfort
Рейтинг: NC-17
Краткое содержание: Магнус Бейн пытается восстановить баланс после обмена телами
Примечание: таймлайн 12-й серии второго сезона

Звук. Свет. Тепло, переходящее в жар. Воспоминания.

Магнус Бейн прожил достаточно веков, чтобы знать: нестерпимую физическую боль способны причинить даже те прекрасные вещи, что несут радость и удовольствие. У всего есть оборотная сторона. Натянутая нить может быть струной, а может — тетивой лука.

В те моменты, когда Имоджен Эрондейл не активирует руну агонии, Магнус думает, что больнее всего видеть в глазах Александра вместо любви и восхищения — гадливость и ненависть. Впрочем, когда начинаются реальные пытки, душевная боль отходит на второй план.

Тело без магии, смертное тело, мучимое жаждой, голодом и болью, промерзшее в подземелье Института — все еще тело нефилима, и Магнус заставляет себя слушать его силу. Силу крови Ангела. Только он не в состоянии ее применить. Максимум, на что он способен — швыряться ботинком в видеокамеру. Руны на теле — спящая магия, только и ждут, чтобы их разбудили. Применили в бою. Если бы у Магнуса было стило, он наверняка разобрался бы, как использовать дар сумеречного охотника и активировать руны.

Только у Магнуса ничего нет. Даже себя.

Магнус против воли вспоминает, как во времена Великой лондонской чумы мучился вопросом уникальности собственной личности. Последний такой кризис самоидентификации приключился с ним… да, именно там, куда швыряет руна агонии, где мертвая мать смотрит в глаза и омерзение отчима жжет тело ядовитым пламенем.

Тогда Магнус наблюдал, как умирали в мучениях примитивные, старался спасти хоть кого-то и не выдать себя, чтобы обезумевшие испуганные люди не принесли в жертву «колдуна», надеясь умаслить своего бога, и пытался представить, каково это. Жить без магии. Лишенным бессмертия. Пытался осознать себя без своего демонского дара.

В Англии не осталось ни одного мага, даже оборотни и вампиры покинули проклятую «черной смертью» страну. Магнус переместился в Китай только через год, когда почти треть населения Лондона, затянутого смрадным дымом пожарищ, оказалась захоронена в трупных ямах.

Однажды Доротея спросила, зачем Магнусу понадобился чумной Лондон. Похоже, прикидывала, какую именно выгоду Магнус Бейн мог извлечь из ста тысяч смертей примитивных. У Магнуса был только один правдивый ответ, от пафоса которого сводило зубы даже у него самого. Но Дот всегда его понимала, и он признался: «Чтобы никогда не забывать, какой дар достался мне совершенно бесплатно». И продолжил про себя: «...и чего не смогла постичь моя мать».

Что ж. Теперь у Магнуса есть все отпущенное Конклавом время, чтобы понять, кто он такой. Верховный маг Бруклина, лишенный магии. Почти примитивный — здесь, в камере, с блокированными рунами. Чистое сознание в чужом, омерзительном, измученном пытками теле. Он размышляет об этом в то время, когда не орет в потолок о том, что он Магнус Бейн. Когда не зовет Александра. Когда не проваливается в детское, до жути, благодаря пыточному заклятью, реалистичное воспоминание о самоубийстве матери, чувствуя такой ужас, такой стыд и такое горе, что сердце разбухает и взрывается, расплющивая ошметки о клетку ребер. И даже тогда он остается жив, чтобы раз за разом — повинуясь стилу Инквизитора — совершать свое первое убийство. Убийство беззащитного перед магией примитивного. Человека, который так или иначе заботился о нем. Человека, чья жена только что умерла, и он ослеп, озверев от горя.

Это — суть Магнуса Бейна? Это — его ответ на боль и несправедливость миров?

Может, тело безумного фанатика Валентина Моргенштерна, готового уничтожить любого, кто встанет на его пути, подходящая оболочка для мага, который начал познавать свою настоящую силу с убийства?

Когда Имоджен Эрондейл говорит: «Подготовьте его к казни», Магнус закрывает глаза и ожидает увидеть маму, глядящую на него со страхом и трепетом, или отчима, который оседает на каменный пол, держась за горло. Ожидает увидеть заполненную разлагающимися трупами яму — одинаково ужасающую и в Польше четырнадцатого века, и в Англии семнадцатого, и в Провансе восемнадцатого.

Только он видит совсем другое. Он видит красивое лицо Александра, его очарованный взгляд, полный понимания, желания и любви. «Твои глаза прекрасны, — шепчет Алек. — Твоя магия прекрасна. Ты прекрасен, Магнус Бейн».

Поцелуй на разбитых губах кажется настоящим. Настоящим прощальным подарком. Подарком нефилима, сумеречного охотника, представителя Конклава, который сам и казнит Магнуса Бейна.

— Посади его на стул, — говорит Инквизитор Имоджен Эрондейл.

Магнус безнадежно повторяет: «Не надо. Прошу. Не надо» — но больше не сопротивляется. Алек не видит в нем — его. Несмотря на все сказанные вслух слова и доказательства их связи, несмотря на все мысленные мольбы. Он силен и тренирован, но он просто мальчик. Он не маг. Он умеет видеть сквозь чары, но не способен за оболочкой разглядеть настоящего Магнуса.

Есть ли Магнус там? За оболочкой?

«Похоже, ты готов к смерти», — звучит в голове голос Камиллы. В нем восхищение мешается с искренним любопытством. Она рада хоть так отомстить Магнусу за предательство.

Многие рады. Магнус действительно прожил долгую жизнь.

Узнает ли Алек о том, кого казнил на самом деле? Простит ли когда-нибудь себя? Если бы Магнус сомневался в том, что Валентина нужно остановить любой ценой, сейчас он молил бы Разиэля, Великих демонов и Принцев Ада о том, чтобы Александр Лайтвуд никогда не догадался, кого своими руками отправил на смерть.

Магнус все равно молит.

Странно, но кинжал Инквизитора у горла вовсе не кажется реальным. Самое время подумать, куда из чужого мертвого тела может отправиться сознание отпрыска демона и примитивного. Вместо этого Магнус думает, что каким-то чудом завоевал любовь самого прекрасного на свете существа с ангельской кровью. Щедрый подарок перед смертью. Ради него можно и уйти.

— Стойте! Это не Валентин! — кричит Александр.

Чужое истощенное тело, ноющее от заблокированной чуждой силы, облегченно оседает на стуле, и Алек ловит, держит, гладит бережными пальцами шею, снимает кляп.

— Прости… Прости меня. Я тебе не поверил. Прости меня, — шепчет Алек и умоляюще заглядывает в глаза, вытирает чужие слезы с чужих глаз Магнуса, и в его взгляде нет ни намека на брезгливость.

Брезгливость, отвращение, испуг — именно так и стоит смотреть на Магнуса. Воспоминания о погибших из-за него близких людях, поднятые из-под спуда руной агонии, теперь зыбко дрожат на поверхности памяти и кажутся реальнее, чем все последние счастливые месяцы.

Магнус избегает зеркал и взгляда Алека весь путь до собственных апартаментов, где ждет Валентин вместе с плененным Джейсом.

Час в обжигающе-горячем душе, почти смыленный брусок мыла из драгоценных эссенций, много очищающей магии и свежая одежда не помогают избавиться от ощущения, что тело Магнуса осквернили. Конечно, обмен телами далек от изнасилования, но Магнус явственно чувствует чужое присутствие. Магия расшатана, истощена, ею пользовались так же, как телом, грубо, пренебрежительно и неверно.

Во всяком случае, Магнус жив и силен как раньше. А баланс вернется. Вернется.

Александр смотрит виновато и сочувственно, спрашивает, чем помочь. Рвется все исправить. Он тоже испугался, и он заслужил знать, что Магнус не винит его.

Магнус позволяет налить себе виски — сейчас в собственном доме он словно гость. Позволяет отвести себя в спальню и уложить на покрывало из тончайшего индийского шелка — похоже, он гость и в собственном теле.

Поцелуи Алека слишком бережные, сдержанные, и Магнус отстраняется, мягко очерчивая кончиками пальцев его восхитительно-пухлые губы. И разрешает ему и себе:

— Не стоит надо мной трястись. Все в порядке. Дай мне почувствовать тебя, Александр.

«Напомни мне о нас».

Страх потери — отличный импульс для страсти.

Алек всегда с трудом сдерживался. Хваленая выдержка охотника отказывала ему в постели, и Магнус упивался им таким, жадным, торопливым, теряющим голову. Это было лучше всех комплиментов, круче любых признаний — Александр Лайтвуд, сходящий с ума от желания, дрожащий под руками, почти не способный контролировать свои стоны и крики, свое возбуждение.

Сейчас же он просто стихия.

Магнус отдает себя на милость шторму — подставляется под пылкие поцелуи, правильно-сильные, горячие, жадные. Льнет к теплым ладоням, открывается для бесцеремонной ласки. Отключает сознание, позволяя себе дрожать, вскрикивать, всхлипывать, просить, понукать, не думая, как выглядит. Не пытаясь направлять неопытного любовника или чересчур о нем заботиться.

Александр больше не неопытный. Оказывается, он успел отлично изучить тело Магнуса. Оказывается, он знает, когда допустимо использовать зубы. Выкручивать кожу. Блокировать руки. Алек всегда был чутким, даже когда тонул в собственном удовольствии и казалось, что от перевозбуждения ничего вокруг не замечает.

Он замечал. Он нашел все участки кожи, от прикосновения к которым Магнус теряет голову. Даже то местечко между мизинцем и безымянным. Алек ласкает его руки, вылизывает между пальцев, целует ладонь. Задерживается с поцелуями на сгибе локтя, движется выше, к плечу, оставляя яркие засосы, прикусывая шею возле уха. Магнус отвечает стонами и ахами-вздохами, гладит идеальное тело под руками, держится за него, трется по-кошачьи и выгибает спину, когда Алек спускается к животу и горячо дышит на лобок.

Его губы на члене — произведение искусства. Магнус вполне осознает, как топорно и пошло это звучит, но ничего не может поделать: в такие минуты воображение оскудевает и слова всех известных языков выцветают, стираются из памяти. Магнус любит глазами, это правда, но даже великолепие покрасневших мягких губ, движущихся по блестящему члену, не перекрывает того изумительного факта, что Александр любит сосать.

Впервые он озвучил свое желание почти сразу после того, как сам излился в рот Магнуса, до боли переплетя пальцы с его пальцами и захлебываясь длинным восхитительным стоном.

— Хочу… Хочу вернуть услугу, — хрипло сообщил он, беспрестанно облизывая губы и глядя в пах Магнусу очумело-жадным взглядом.

— Услугу? — рассмеялся Магнус.

Тогда они переместились в Токио, в Палас-Отель. Темные влажные волосы Алека разметались по белоснежной подушке, от него невозможно было отвести глаз. Номер был обставлен в кремовых, бежевых и темно-коричневых тонах, но Магнус слеп от разноцветных вспышек магии, которые плясали по идеальному телу Алека, бесконтрольно срываясь с пальцев: хотелось ласкать его, используя все возможности и способности.

— Я ценю твою щедрость, Александр, — продолжил Магнус в ответ на упрямо сжатые губы и настороженный взгляд. — Дарить удовольствие своему партнеру — лучшее, что есть в сексе. Но сейчас я буду рад, если ты сделаешь то, чего жаждешь сам. Тебе надо узнать, чего ты хочешь, и попробовать все.

Тот взгляд Александра Магнус отложил в копилку самых ценных воспоминаний. Алек несколько раз моргнул, расслабляясь, улыбнулся нервно, неуверенно, криво и оглядел Магнуса так, словно тот был его долгожданным подарком на день рождения. Тем, что он и не надеялся получить.

— Попробовать все… — эхом отозвался Алек, похоже, не замечая, что говорит вслух. А потом рывком подался вперед, переворачивая Магнуса, спустился ниже, так же, как сейчас, лаская губами живот и пах, замер возле члена и взглянул вверх, глаза в глаза.

— Я очень хочу попробовать тебя, — признался он, краснея. И Магнус, похоже, пропал тогда окончательно.

Все, что он смог сказать, опытный, снисходительный гуру для своего молодого неискушенного любовника: «Пожалуйста...»

Тогда не вышло никакого урока. Александр учился сам. Облизывал ствол, мягко сосал головку, спускался ниже, натягиваясь ртом на член, стонал блаженно, пытался сглатывать, брать глубже, а Магнус только повторял беспомощно: «Пожалуйста… Да. Вот так. Так. Пожалуйста, возьми...» — и не осталось выдержки, чтобы помочь Александру освоиться. Рассказать, как нравится.

Тело Магнуса рассказывало за него, а Алек слушал и слышал.

Сейчас он прикрывает глаза, прижимается щекой к члену и втягивает носом воздух. Выдыхает:

— Люблю, как ты пахнешь.

Еще час назад Магнус пах иначе. Оружейной смазкой, кислым потом, запекшейся кровью, дубленой кожей намордника, железом наручников, тюремной гнилью, старым изгаженным матрасом из камеры Валентина…

Возбуждение неумолимо спадает, откатывает под натиском несвоевременных, отвратительных мыслей: Валентину досталось его тело. Что он с ним делал? Пробовал ли он… спать с кем-то? Дотрагиваться до себя, чтобы удовлетворить? Мылся ли он вообще? Смотрел ли на себя — на Магнуса — обнаженным?

От отвращения начинает трясти, и Магнус против воли отстраняется, отползает к стене и зажимает себе рот, пережидая приступ тошноты.

— Магнус… Что? Что с тобой? Я сделал что-то не так?

Александр неловко держит руки на весу, демонстрирует ладони: смотри, я не касаюсь тебя. Не трогаю. Ты в безопасности. Ему страшно и стыдно, и он упрямо верит, что в силах все исправить. Магнус надеется, его веры хватит на двоих. Он не собирается проигрывать Валентину, Азазелю и собственному телу, которое, черт побери, все еще — его.

— Внезапный экзистенциальный кризис, — усмехнувшись, поясняет Магнус. — Это знаешь… как будто ногу свело. Сейчас пройдет.

У Алека такой взгляд, что Магнусу кажется — он слышит его мысли. Слышит, как сумеречный охотник молча орет: «Я убью Валентина! Я уничтожу их всех за то, что тебе больно!» Этого почти достаточно, чтобы отвращение к самому себе слегка схлынуло.

Вслух Александр ничего подобного не говорит. Ничего про убийства. Он лишь замечает, осторожно опуская ладонь на бедро Магнуса:

— Если бы ты застрял в другом теле, я все равно остался бы с тобой. И любил бы тебя.

Ждать подобной добродетели от другого человека — слишком жестоко и неправильно. Магнус знает и вовсе не ждет, но от слов Алека становится легче дышать, и спазм, скручивающий мышцы спины, постепенно ослабевает.

— А если бы мое сознание поместили… я не знаю… в камень? — улыбаясь, спрашивает он и привлекает Алека к себе.

Алек охотно подается к нему, заключает в объятие и отвечает:

— А так можно? Носил бы тебя у сердца.

— Большой камень, — уточняет Магнус и ради справедливости замечает: — Не думаю, что возможны подобные манипуляции с неодушевленным предметом.

— Большой камень я держал бы в своей спальне. Разговаривал бы с тобой каждый день перед сном. Может… ну… ласкал себя перед тобой.

— О, Александр! — восхищенно тянет Магнус. — Обожаю тебя. Не устаешь меня удивлять. Но я и так был бы каменным.

— Ну, ты и сейчас достаточно твердый, — улыбается Алек, сжимая пальцы на члене.

— Перед твоей сексуальностью и напором пасует любой экзистенциальный кризис, — смеется Магнус и сползает на подушки, укладывая Алека на себя.

И разводит под ним ноги. Впервые.

Не имеет значения, что несколько дней тело Магнуса принадлежало не ему. В конце концов, это и правда всего лишь тело. Важно то, что сейчас оно принадлежит Алеку.

— Возьми меня, Александр, — спокойно говорит Магнус, глядя, как расширяются темные зрачки. — Возьми себе.

Алек не задает ни одного вопроса. Не уточняет, уверен ли Магнус. Он держит потемневшим взглядом, не позволяя отвести глаз, и уверенно кладет ладонь на грудь Магнуса, слева, где сердце. И это последний момент тишины и спокойствия перед тем, как Александр Лайтвуд возвращается штормом.

Он не активировал руны, Магнус не видел стило в его руках, но сейчас он чувствует на себе всю мощь и все таланты сумеречных охотников. Алек гибкий, сильный, уверенный, выносливый. Он не устает целовать, гладить, он вертит Магнуса, подстраивает под себя, чтобы удобнее было вылизывать его, прикусывать распаленную кожу. Он берет член так глубоко в горло, как никогда раньше, в идеальном ритме сжимаясь жаркой теснотой вокруг ствола. Он разводит ноги Магнуса, приподнимает на ладонях его задницу и лижет между ягодиц, нагнетает тонкое, извращенное, томящее удовольствие, толкается языком.

Это самое интимное, что Алек делал в постели, и если бы не довольные стоны, Магнус бы по обыкновению застрял мыслями на его щедрости.

Магнус редко отпускает контроль. Даже подставляясь, даже впуская в себя чужой язык, член, пальцы, когти, дилдо, страпон, он должен знать, что все идет по его плану. Сейчас он просто падает, отказываясь от планов, сценариев и анализа собственных желаний. Отказываясь от тела. И Александр ловит его. Создает на его теле новые зоны возбуждения, взнуздывает новые желания. Просто любит его, всего.

Кроме желания не остается ничего. Терпеть дальше невыносимо, и Магнус шипит сквозь зубы, стонет, а после воет — так сильно хочется ощутить Алека внутри.

Уверенных длинных пальцев мало, но Магнус не станет просить. Не имеет права. Сейчас решает Алек.

И он, слава Ангелу, решает.

— Смажь, — лихорадочно, отрывисто просит Алек и показывает, чего хочет, копируя пальцами движение Магнуса, когда тот творит интимную магию.

Магнус облегченно выдыхает, подтягивая колени к груди, и звонко щелкает пальцами, ощущая, как внутри становится влажно и тепло.

Александр берет его одним гибким сильным движением. Медленно, неумолимо движется до конца и, даже заполнив Магнуса собой до предела, не замирает — продолжает слегка покачиваться, привыкая и позволяя привыкнуть.

Магнус ждет обычного вопроса Алека: «Все хорошо?» Ждет его застенчивой просьбы: «Скажи, если я сделаю что-то не так». К счастью, ничего подобного не происходит. Александр вглядывается в его лицо, ловит оттенки реакций, узнает сам: все замечательно. Читает по Магнусу: «Продолжай».

Магнус сжимает собой Алека, обнимает его, тянется за поцелуем и чувствует, как рождается их слаженный отточенный танец.

Изумительная координация, помноженная на чуткость и восприимчивость Александра, не оставляют Магнусу ни шанса. Он готов сорваться уже через минуту, только сейчас ему и собственный оргазм не принадлежит.

Он кладет пальцы на шею Алека сзади, смотрит ему в глаза и шепчет:

— Скажи, когда можно кончить.

— Магнус! — восхищенно выстанывает Алек, зажмуривается и начинает двигаться быстрее.

Член трется между их животами, нет ни мыслей, ни переживаний — лишь чистое наслаждение и легкая ноющая боль от перетянутой магией мошонки. Иначе не сдержаться. Не выстоять.

— Хорошо. Как хорошо, — бормочет Алек, все ускоряясь. — Какой ты… Магнус… Ты великолепен. Я люблю тебя, слышишь?

Магнус слышит. За собственными стонами, за сладкими звуками секса. Он слышит Александра, он держится за его голос. И голос командует:

— Сейчас. Магнус. Сейчас.

Александр опускает руку между ними, обхватывает член, и невидимый жгут исчезает. Сдерживаться больше невозможно.

Магнус глохнет от своего крика; на пике удовольствия сводит все мышцы. Александр тихо дрожит на нем — в нем, и выдыхает длинный облегченный стон, только когда Магнус переполнен спермой.

Магнус долго ловит яркие отголоски оргазма, вздрагивая под Алеком и оставляя поцелуи на его губах, щеках, подбородке, шее…

Взгляд Алека счастливо-расфокусированный, он, кажется, сам не замечает, как гладит Магнуса по волосам, мягко проходится пальцами по вискам и очумело улыбается.

— Александр Лайтвуд, — с официальной ноткой произносит Магнус, возвращая, как он надеется, не настолько безумную улыбку. — Ты просто роскошь.

Алек смущенно моргает и несогласно дергает головой.

— Нет. Это ты. Магнус.

И добавляет неуверенно, полувопросительно, словно не веря, что позволяет себе подобную дерзость:

— Мой?

Магнусу хочется ответить: «Сейчас — да, сладкий. Пока еще да». Да только от облегчения кружится голова и хотя бы себе за долгую жизнь он научился не врать.

— Твой. В любом теле, в котором ты меня примешь, Александр, — серьезно отвечает Магнус.

— В любом теле, — поправляет его Алек. — В любом.

Он тоже пахнет оружием и металлом. А еще хвойным лесом, свежими ягодами и спермой Магнуса.

Магнуса не казнил Конклав. Валентин под замком. Алек изгнал Азазеля.

Запястье фантомно жжет руной агонии, но прямо сейчас Магнус действительно верит, что рядом с Александром сможет стереть из памяти весь кошмар последних дней.